Мистик-ривер - Страница 37

К оглавлению

37

— Нет еще.

Селеста кинула хмурый взгляд на Дейва, словно немного пошвырять мячик, прежде чем засесть за эти сладкие хлопья с молоком — бог знает какой грех.

— Твоя миска на столе. Молоко рядом.

— Хорошо. А то есть ужасно хочется.

Майкл уронил биту, и в стремительности этого движения, в том, с какой готовностью мальчик направился к лестнице, Дейв усмотрел предательство.

— Есть ужасно хочется? Я что, тебе рот затыкал, что ты не мог мне это сказать?

Майкл ринулся к матери вверх по ступенькам с такой скоростью, словно через минуту лестница может обрушиться.

— Пропускаешь завтраки, Дейв?

— А ты спишь до полудня, Селеста?

— Всего лишь четверть одиннадцатого, — возразила Селеста, и Дейв понял, что свежее чувство обновления, которое они испытали ночью на кухне, рассеялось как дым.

Он заставил себя улыбнуться. Хорошей улыбкой можно отгородиться так, что никто не пробьется.

— Как дела, милая?

Селеста спустилась во двор, и загорелые ноги ее на траве казались особенно смуглыми.

— Куда делся нож?

— Что?

— Нож, — прошептала она, оглядываясь через плечо на окно Макалистера. — Нож, который был у грабителя. Куда он делся, Дейв?

Дейв подбросил мяч и поймал у себя за спиной.

— Исчез.

— Исчез? — Она поджала губы, потупилась, глядя на траву. — Плохо, Дейв.

— Что «плохо», милая?

— Куда исчез?

— Исчез, и все.

— Ты уверен?

Дейв был уверен. Он с улыбкой смотрел ей в глаза.

— Точно.

— На нем ведь твоя кровь, твой ДНК, Дейв. Он так «исчез», что не может опять возникнуть?

Ответа на этот вопрос Дейв не знал и потому лишь молча глядел на жену, пока она не переменила тему.

— Ты утреннюю газету смотрел?

— Конечно, — сказал он.

— Есть что-нибудь?

— О чем?

— "О чем"! — негодующе прошипела Селеста.

— Ах, об этом... — Дейв покачал головой. — Нет, ничего нет. Учти, что время было позднее.

— Позднее. Брось! Ну а «Хроника событий»? Она печатается последней. Они обычно ждут полицейских сводок.

— Ты что, в газете работала?

— Мне не до шуток, Дейв.

— Конечно, милая. Я просто хочу сказать, что в утренней газете ничего нет. Почему — не знаю. В полдень посмотрим новости. Может, там что-нибудь будет.

Селеста опять опустила голову; разглядывая траву, она несколько раз кивнула своим мыслям.

— Мы можем что-то такое увидеть, Дейв?

Дейв слегка отпрянул.

— Я хочу сказать, увидеть что-нибудь про негра, избитого до полусмерти на стоянке возле... как называлось заведение, Дейв?

— А... «Последняя капля».

— Ну да... «Последняя капля».

— Так оно называлось, Селеста.

— Хорошо, Дейв, — согласилась она. — Ясно.

Она ушла. Повернулась к нему спиной, поднялась на крыльцо, вошла в дом, и Дейв слышал мягкие шаги ее босых ног на лестнице.

Вот так всегда с ними. Они покидают тебя. Может быть, не реально, не физически, но в мыслях и чувствах. Когда они нужны, их нет рядом. Так же было и с его матерью. В то утро, когда полицейские доставили его домой, она готовила ему завтрак, повернувшись к нему спиной, мурлыча «Старика Макдональда», лишь изредка бросая на него взгляд через плечо, улыбаясь нервной улыбкой, — так улыбаются малознакомому жильцу, который неизвестно еще как себя поведет.

Она поставила перед ним тарелку с недожаренной яичницей и пережаренным беконом, хлеб тоже был недожарен, и спросила его, хочет ли он апельсинового сока.

— Мам, — сказал он, — кто они были, эти мужики? Зачем они...

— Дейви, — сказала она, — так ты хочешь сока или нет? Я не поняла.

— Конечно, хочу. Слушай, мам, я понять не могу, зачем они...

— Вот сок, пожалуйста. — Она поставила перед ним стакан. — Ешь скорее, а мне пора... — Она неопределенно махнула рукой, словно не очень зная, куда именно ей пора. — Мне пора в... Хочу постирать твою одежду, ладно? А потом, Дейви, мы пойдем в кино. Как ты насчет кино?

Дейв глядел на мать и искал возможности открыть рот и рассказать ей все: рассказать о той машине, о доме в лесу, о том, как пахло от Жирной Бестии лосьоном после бритья, но видел он лишь непробиваемую натужную веселость, вид, который мать иногда напускала на себя по пятницам, собираясь куда-нибудь в гости, когда она перебирала платья в судорожной надежде принарядиться.

Дейв опустил голову и занялся яичницей. Он слышал, как мать выпорхнула из кухни и напевала «Старика Макдональда» в прихожей.

Сейчас, стоя во дворе и сжимая распухшую кисть, он опять слышал эту мелодию «Старик Макдональд-фермер». Хозяйствовал — славно. Пахал он и сеял. Он собирал урожай и не знал горя. Все ладилось, коровы телились, куры неслись, и никому не надо было ничего рассказывать, потому что ничего и не случалось, и не было ни у кого никаких тайн, ведь тайны — удел плохих людей, а не тех, кто ест яичницу, удел тех, кто лезет в пахнущие яблоками машины с незнакомцами и пропадает четыре дня, а потом возвращается домой и видит, что все пропало и кругом одни улыбки и готовность сделать что угодно, но только не выслушать тебя, что угодно, только не это.

9
Водолазы в канале

Первое, что увидел Джимми у входа в парк с Розклер-стрит, был стоявший поодаль на Сидней-стрит полицейский автофургон. Задние дверцы фургона были открыты, и двое полицейских выволакивали оттуда шестерых немецких овчарок на кожаных поводках. Он прошел дальше по Розклер, стараясь не убыстрять шага, туда, где возле эстакады, проходившей над Сидней-стрит, толпилась кучка зевак. Люди стояли на скате, там, где начинался пешеходный мост через канал, за которым уже на другой стороне Розклер переходила в Вэленс-бульвар, соединявший Бакинхем с Шомутом. За их спинами была стена из пористого цемента, в которую упирался тупик, а путь им преграждала проржавевшая решетка, в нескольких шагах от которой виднелись лиловые камни парапета. Мальчишками они здесь назначали свидания или сидели в прохладной тени, передавая по кругу бутылки пива «Миллер» и издали вглядываясь в мельтешенье на экране кинотеатра для автомобилистов. Иногда с ними был и Дейв Бойл, не потому, что кто-нибудь из их компании очень уж симпатизировал ему, а из-за того, что Дейв был докой по части кино, смотрел все, что выходило в прокат, и мог подсказать, в чем там дело, если мелькавшие изображения ставили тебя в тупик. Иногда Дейв так распалялся, что начинал говорить на разные голоса, копируя актеров. А потом Дейв вдруг оказался способным бейсболистом, прославился, и тут уж никто не рискнул бы над ним потешаться.

37